Articles
Приглашение пианистки Веры Августовны Лотар-Шевченко в Академгородок
Cтатья Симы Соловейчика в "Комсомольской правде" о Лотар-Шевченко
один из декабрьских вечеров я задержался в профсоюзном комитете Сибирского отделения АН. Как всегда было много народу, и дверь не закрывалась, и, как правило, это были не обиженные люди, а профсоюзные активисты из комиссий институтов СО АН или комиссий Объединенного профсоюзного комитета (ОКП). Они приходили, дожидались своей очереди, задавали вопросы или что-то кратко рассказывали, я так же коротко отвечал, или мы обсуждали дальнейшие действия, и люди уходили. Обычный мой рабочий вечер в Академгородке зимой 1965 года. Вот я увидел краем глаза, что вошла Татьяна Дмитриевна Третьякова и вместе с ней еще одна женщина, незнакомая мне. Татьяну Дмитриевну я знал очень хорошо. Она работала референтом в Институте математики и была профсоюзной активисткой. Билеты во все театры мы всегда покупали у нее, но этим дело не ограничивалось. Она в то время умела оказаться причастной к любым делам, касавшимся музыки и театра.В кабинете было еще очень много людей, и женщины скромно сели на стулья у окна. Они терпеливо дождались, пока никого не осталось, а когда я вопросительно посмотрел на них, подсели поближе, к столу.
Татьяна Дмитриевна молча положила передо мной вырезку из «Комсомольской правды». «Пианистка», – прочел я заголовок. Перевел взгляд на подпись: «С. Соловейчик, наш корр».
Я посмотрел на дату: 19 декабря 1965 г. Свежая газета.
Приглашение пианистки Веры Августовны Лотар-Шевченко в Академгородок
Cтатья Симы Соловейчика в "Комсомольской правде" о Лотар-Шевченко
В один из декабрьских вечеров я задержался в профсоюзном комитете Сибирского отделения АН. Как всегда было много народу, и дверь не закрывалась, и, как правило, это были не обиженные люди, а профсоюзные активисты из комиссий институтов СО АН или комиссий Объединенного профсоюзного комитета (ОКП). Они приходили, дожидались своей очереди, задавали вопросы или что-то кратко рассказывали, я так же коротко отвечал, или мы обсуждали дальнейшие действия, и люди уходили. Обычный мой рабочий вечер в Академгородке зимой 1965 года. Вот я увидел краем глаза, что вошла Татьяна Дмитриевна Третьякова и вместе с ней еще одна женщина, незнакомая мне. Татьяну Дмитриевну я знал очень хорошо. Она работала референтом в Институте математики и была профсоюзной активисткой. Билеты во все театры мы всегда покупали у нее, но этим дело не ограничивалось. Она в то время умела оказаться причастной к любым делам, касавшимся музыки и театра.
Симон Львович Соловейчик Человек, который извлек Веру Августовну Лотар-Шевченко из небытия
В кабинете было еще очень много людей, и женщины скромно сели на стулья у окна. Они терпеливо дождались, пока никого не осталось, а когда я вопросительно посмотрел на них, подсели поближе, к столу.
"Татьяна Дмитриевна молча положила передо мной вырезку из «Комсомольской правды». «Пианистка», – прочел я заголовок. Перевел взгляд на подпись: «С. Соловейчик, наш корр».
Я посмотрел на дату: 19 декабря 1965 г. Свежая газета."
Имя Симы (Симона Львовича) Соловейчика я знал. Он создал в газете рубрику «Алый парус» для подростков 16-17 лет. Хотя мне было уже далеко не 17 лет, но когда мне попадалась «Комсомолка», я всегда сразу открывал последнюю страницу, – нет ли там «Алого паруса». Материалы этой рубрики появлялись только раз в месяц, но читали их не только все подростки, все юноши и девушки, но и многие взрослые. Там возникали и разрешались жизненные коллизии молодых людей, вступающих во взрослую жизнь. Сейчас Симона Львовича Соловейчика считают «неутомимым идеалистом и реформатором образования», причем не только эпохи «оттепели». статья Симы Соловейчика в "Комсомольской правде" о Лотар-Шевченко
«Алый парус» впоследствии, в 70-е, изменил свое лицо и сильно отличался от «Алого паруса» 60-х, а в 80-е – вновь изменился и сильно отличался от 70-х, но все же просуществовал три десятка лет. Его читало одно поколение юных за другим, часто находя ответы на свои вопросы. Сима Соловейчик действительно был выдающимся фантазером-гуманистом, чувствовал кожей нравственные трудности вступающих в жизнь молодых людей. А этих вопросов тогда в 60-е избегали. И боролись за нравственную чистоту с помощью парийных и иных собраний. Имя Симы Соловейчика под статьей вызывало желание немедленно прочесть, о чем он написал. И я прочел эту статью на одном дыхании. Героиня статьи, Вера Августовна Лотар-Шевченко, пианистка, француженка, прошедшая лагеря, жила в Барнауле, где он ее и встретил, работала в филармонии и играла в пустых залах. Она поразила Симу Соловейчика своей игрой, а потом и своей судьбой, – и об этом обо всем он и написал. Я сразу понял: Вера Августовна в Барнауле не жила, – она там погибала. И немедленно мелькнула мысль: как бы ее завлечь в Академгородок.
